|
А я держу пари сама с собою, что навещу Париж, хоть мне судьбою в нём не дано прожить, не вышла карта… Ищу приметы нить к стопам Монмартра. Возможно, встречусь там, в кафешке старой, где полумрак и гам вдыхаем с паром, у столика (его б на слом) за чашкой с грогом, с рыжеволосым чудаком в пальто, с Ван Гогом. Он, взгляда не переводя, заметит хмуро – Давно как не работал я, как будто умер… |
Мы будем счастливы, мой друг!Н. Коржавин ВНЕКОНКУРСНЫЕ СТИХИ |
|
Наш путь сюда был так непрост – Не траекторией на карте… Давай сейчас поднимем тост За день восьмой в далёком марте, Когда покинувши вагон – Закатом и восходом между – На припорошенный перрон Мы вышли, взяв с собой надежду И веру в то, что, может, вдруг Или с годами, постепенно, Мы будем счастливы, мой друг, И это будет непременно. |
|
...а жизни крутится кино, где мы на старенькой планете творим – иного не дано – и мудрецы в душе, и дети. Звучали строфы, и накал на сцене часто был предельным. И зал, внимая, – замирал от колдовства, от наважденья… Как много было светлых лиц! Жаль, промелькнули годы быстро, в хрустящем шелесте страниц остались строк заветных искры. Десятилетний замкнут круг. Vivat дерзавшим в эти годы!… Мы были счастливы, мой друг, во мгле житейской непогоды. |
|
Прощай, турнирная пора, Со звоном всех твоих открытий, Где над ристалищем жара Блистала сплавами событий. И вы, собратья по перу, До новых встреч в иных просторах, Где бьются строки на ветру, Как паруса, и слышен шорох Там, где почудилась вдруг тень… Нет, не игра воображенья – То Муза, освящая день, Вдыхает в душу вдохновенье. И на скамье надбровных дуг Очнётся мысль от суеверий – Мы будем счастливы, мой друг, В удачу дерзкую поверив! |
|
«За этот ад и этот бред, пошли мне сад на старость лет» М.И. Цветаева Опять, уставши друг от друга, мы расстаёмся лишь затем, чтоб снова стать на кромку круга во всей безвыходности тем… Сойдясь в одно, (не это ль счастье?), оставив горечь за бортом, сгораем вместе в прежней страсти, дыша потом по-рыбьи – ртом… Стоят у стен все наши чада, не принятые в «высший свет»,… мне дарящие свежесть сада, и ныне, и на старость лет… А будем счастливы? Кто знает…, но уповаю на детей… Мы вновь с тобой, и круг сгорает, лишь нет о счастье новостей. |
Я помню чудное мгновеньеА.С. Пушкин Cлово о турнире |
|
Вот слиток книги. Он увесист. Он – озарений сплав и свет, итог пути длиною в десять насыщенных и ярких лет. В них – одержимость марафона, чей звон в ушах ещё не стих – зал, сцена, стержень микрофона, и за стихом летящий стих. Я ПОМНЮ тот турнир далёкий, что стал судьбою для меня – перекликаясь, пели строки, игрой диковинной дразня. И порождённые виденья метались искрами в душе – о, эти ЧУДНЫЕ МГНОВЕНЬЯ, без масок, страха, без клише! Отбушевала, отпылала пора турнирная, но с ней чего-то больше в жизни стало – открытий, творчества огней… Поклон создателям турнира, благословившим нас дерзать, за голос здесь звучавшей лиры, за радость Книгу в руки взять! Вот Книга – пульс её и почерк – частот высоких резонанс… ведь десять лет и десять строчек, что Десять Заповедей в нас. |
СТИХИ НА СВОБОДНУЮ ТЕМУ |
|
Всё ещё держат странные узы – щедрость скупая взбалмошной Музы. То засидится – ночь – до рассвета, то вдруг исчезнет, канет, как в Лету. Ну и характер, голубь-орлица, вроде пора бы остепениться… Сели б за чаем, словно подруги, – мысли шальные, знаю – не будет... Душу мою за верёвочку тянет – нежно воркуя, жаром опалит, сбросит в пучину, в гул водопада – строки и рифмы катятся градом, потом и комом, снежной лавиной… Муза, ответь – Ты ль моя половина? Боль моя, блажь, безрассудство, гордыня? Я ж тебе – верность, значит – рабыня. Нет, я люблю тебя, значит – раба, ну а любовь, как известно, права: каждому жесту, каждому взгляду – сердцем и телом, сутью всей рада – трепетом нервов, жаждою пор, жил натяженьем до дрожи, в упор! Что ниспошлёшь мне, как манну приму, счастлива тем, что в твоём я плену. В плаче ли, в смехе, в шёпоте ль, в крике ты равнозначна, равновелика. Лиры и дудочки – фальшь атрибутов, песен полна, а сама не обута. В лёгкой накидке – в даль неземную, след уходящий твой – поцелую… Только прожить как без тяжкого груза, имя святое которому – Муза… |