|
Светлой памяти Е. А. Кузьминой-Караваевой и тех, кто ценой своей жизни спасал других ТТо воспевая жизнь, а то браня, душа полна страстей живого мира. Не камня твердь, тем боле – не броня, она неосязаемей эфира. Что есть ДУША, и в чём её секрет, зерно она или для зёрен нива, и есть ли форма у души и цвет, и точка замерзания, и взрыва? Незримая, в межрёберной клети, то к горлу подступает, то трепещет, то птицей воспаряет и летит, то совести крылами больно хлещет. Но со времён египетских песков, ещё не знавших чуда пирамиды, сквозь поры трав и скифских черепков – поныне душ не изменились виды. Загадочно сплетенье наших чувств, чем чище суть, тем ярче дух на деле, тем выше, и сложнейшим из искусств – творить добро и в пропасти – владеет. Пусть в час беды пороги высоки… но те, кто человечен в высшей мере, те, собственной же жизни вопреки, бесстрашно в бездну открывают двери. И скажет Бог, чья воля всё вершит, порой беду и благо перепутав, – Ничто такой души не сокрушит, и даже смерть, блаженной ей, – не путы... |
|
Возьми листок и чётко напиши – Ничто моей души не сокрушит. И в мыслях повтори ещё раз пять… нельзя такую мантру забывать. Доверься ей, встречая каждый день, чтоб не закралась вновь тревоги тень. Позволь себя ей просто убедить – и станет легче в мире этом жить: Поблекнет зло и ярче станет свет, коль фраза отпечатает свой след. Одной строки спасительная нить способна суть осанки изменить. И станет взгляд открытей и смелей, и радужной окраска серых дней, И твёрже голос, и бодрее шаг – да здравствует уверенности флаг! Ты только лист возьми да запиши – Ничто моей души не сокрушит. |
|
Ещё зима…и серо даже днём, снег в дефиците, подменён дождём… Вот скомкан вечер, в общем, прожит зря, срываю лист с груди календаря. Вновь хаос в мыслях, суетность, разброд, и как-то всё не так, наоборот… Усталость навалилась – тяжела, и ночь подкралась, и взошла луна, И стала пить, как будто невзначай, соломиной луча из чашки чай. Исследовав бессонницу мою, пустила мысли в новую струю. И ощутила я приток тепла – то Алконост расправила крыла, Внушая мне – весна уже спешит, а с ней ничто души не сокрушит, Поскольку воскресают в душах вновь и вера, и надежда, и любовь… |
|
Январь. Какая незадача! Дождя стаккато целый день, и вымокла, поди, удача… ей шевелится даже лень, и не дано предвидеть строчку, что ляжет вязью на листок, ведь колдовство не взять в рассрочку и слов магический поток. Предугадать – что за нелепость! Обещан снег сегодня был… синоптики, конечно, слепы, им не знаком поэтов пыл, когда доверившись наитью, вдруг видишь скрытое от всех – лишь кадры будущих событий в полосках волновых помех. |
|
«Я встретил Вас…» Ф. Тютчев Не говорите, что «случайно»... ведь случай, в общем-то, – закон. Помимо воли и желанья судьбою предопределён. И вот вдвоём. Волшебник-вечер нас увлекает за собой, и в контражуре – Ваши плечи с библейски дивной головой. И, отражённая на глади зрачка, я – пленница стихов, с насторожённостью во взгляде неосторожности их слов, непостижимости мгновений, необратимости пути, пытаюсь в сонме суеверий знак этой встречи обрести. А рядом – оживают мифы… Я брежу или это сон – ведь те же строки Суламифи шептал влюблённый Соломон. Стихи, что пламень между нами, как опалённым не пылать? Но миг один или годами – нам не дано предугадать... |
|
1. 2. 3. 4. 5. 6 7. 8. |
|
Опять нашёптывает глухо ночь и сомнения, и боль... Её дыхание над ухом дрожит тревожно, как бемоль. И медлит просыпаться утро, глотнув ноябрьской тоски, но в дерзости сиюминутной строфой пульсируют виски! И новый день неутомимо спешит дары свои раздать, а что в судьбе неотвратимо – нам не дано предугадать... |
|
Обыкновенным, вне сомненья, нам не дано предугадать... но есть пророки от рожденья, на них Творца лежит печать. Их путь особой нитью мечен, над ними нет земных владык, и мудрость им сутулит плечи, но освещает строгий лик. Уединенье им отрада, а шум веселья – суета, грань истины – за всё награда, а свет её – свет маяка. Они приходят в век от века, передавая светоч тем, кто носит имя Человека не запятнав его ничем. И если, выверенный сроком, предъявит жребий знак беды, они пойдут навстречу року, не уклоняясь от судьбы. Им внятны высшего знаменья, несущие нам неба весть, ведь суть пророка – вдохновенье, помноженное им на честь. Гадать о будущем? Что проку... мы можем лишь предполагать. На то и посланы пророки, чтоб нам их голосу внимать. |
|
А жаль, нам смертным не дано по звёздным картам, постичь, что будет сметено ветрами завтра, чем новый встретит нас сезон, спеша в пучину – у каждой грани свой резон, своя причина. Зайдётся ль маятник часов, экран погаснет… но жизнь не спрячешь на засов в кольце напастей… не выжмешь тормоз, не свернёшь, коль так – НЕ НАДО, не сменишь на блаженство – дрожь и яд разлада. Предугадать… не всё ль равно, – гони ненастье, в печаль свою плеснув вино, авось, на счастье… |
|
О судьбе я спрошу у литеры, у обычной буквы спрошу... Ночь, а я не снимаю свитера, электричества не гашу. Шестигранник стола обведенный взглядом лампы – высок накал! Был когда-то он нам обеденным, а теперь вот – рабочим стал. Но обеденный, что обыденный... подмастерьем же ставши, стол не в претензии, не в обиде ли, обменяв МЕНЮ на ГЛАГОЛ? Над листами склонюсь уставшая, что-то новое в них найду… светло-русую прядь упавшую снова за ухо заведу. За чертой помолчу полночною, но у литеры – не спрошу... ведь судьбы круговерть заочную и сейчас я в себе ношу. Ни воспрянуть и ни обидеться – не дано ведь предугадать... Но за буквой порою видится то, что втайне хотелось знать. |