Тонкий луч дотянулся к постели.
Светлым ангелом стал в изголовье.
Млечный след оставляя на теле.
Проникая в души многословье.

Осторожно скользя по паркету.
Освещая летящие строфы,
Он со сдержанной страстью аскета
Рисовал на обоях мой профиль.

Перебрав мои кисти и стеки.
Он под утро, вне срока и даты.
На бессонные вея мне веки.
Обещал, что вернётся когда-то…

То ли дождь со снегом.
То ли снег с дождём,
Хлипким нервным бегом
Вечером и днём
Маются повсюду
Мутной пеленой,
Словно друг без друга
Жизни нет иной.

Ветреная пара –
Осени дуэт,
Словно чьи-то чары
Скрыли божий свет.
И ни зги просвета –
Мерзко и темно,
Только бьётся слепо
Клён в моё окно…

Смотрю в глубь зеркала, в глаза, –
В них неба синь и бирюза
Морской волны, и щедрость дня,
И сила скрытого огня,
Ковыль и терпкая сирень,
И тополей высоких тень,
И солнца прыгающий блик,
Подсолнуха лучистый лик,
И чаек окрики да споры,
И голоса степного хора,
И мыса дальнего стрела,
И луч, что с детства берегла
И в юной памяти носила
Не для того, чтоб сердце стыло,
А чтобы здесь, снегам в ответ,
Меня земли той грел бы свет…

Комнатушка
               в четыре кровати,
Старый стол
               в откровеньях чернил...
В нищете
               оставаться богатой
Этот город
               меня научил.
За окном
               ленинградская стужа,
Плотный снег
               облепил фонари,
И полоска просвета
               всё уже,
И всё глубже
               тревога внутри, –
Но, незримые крылья
               расправив,
Улетаю к студёной
               Неве,
Свой рисунок
               на память оставив
Затянувшей окно
               синеве...

*Ленинградская средняя художественная школа

В безысходности гулкой метели,
Утопая в сугробе, как встарь,
Нарисованный темной пастелью,
Одиноко мерцает фонарь.

На обочине скользкой дороги
Чуть сутулый его силуэт.
Может, кто-то сквозь сумрак тревоги
Видит этот спасительный свет...

И надежда опять оживает!..
Так уж издавна: стужу и мрак,
Как и он, своим светом пронзает
Непокорный, упрямый чудак…

Чуть дрожит, а боль, как спица...
Бал окончен – и не жаль...
На игольчатых ресницах
Оголённая печаль.

С завитушкой серпантина
И в остатках мишуры...
На ветвях её наивно
Чудом грезили шары…

Как во сне – веселье встречи,
Танцы, тосты, шуток смех,
Но погасли бала свечи,
И вокруг – лишь грязный снег…

Солнце протиснуло
               всё же лучи
Сквозь замороженность
               зимнего неба;
Вот на снегу,
               словно угли, грачи, –
Значит, растает
               и канет он в небыль,
Лёд оробевший,
               уже помутнел.
Будут сосулек
               недолгими слёзы.
Сколько вокруг у весны
               важных дел:
В марте ручьи разбудить,
​​​​​​​               в мае – грозы!

Часто мне снится
               красавица-вишня
В белом наряде,
               ещё без листвы.
Часто мне снятся
               окраин овраги
В ситце зелёном
               весенней травы.
В снах этих вижу
               высокое небо,
Узкую тропку
               на склоне крутом,
И, как звенящему
               ветру вдогонку,
Я пробегаю по ней
​​​​​​​               босиком…

Весна в какой-то страшной маске.
Как будто вовсе не она,
А в колдовской и жуткой пляске
Вернулась ведьмою зима.

И вновь засыпала снегами,
И колкой стужею ветров
Металась, воя меж домами
И клёнов скованных стволов.

Каким немыслимым обманом,
Нарушив времени запрет,
Зима ворвалась ураганом,
Затмив собой тепло и свет?

Но всё же долго ей не править
И не пугать, стучась в окно, –
Там, где лучи согрели память,
Мрак отступает всё равно