|
Из книги "Сумерки", стихи 1990-1992 Германия, 2011, © Ульяна Шереметьева На обложке: «У окна», бумага, акварель, 1980 ISBN 978-3-942855-45-7, edita gelsen |
 |
|
За поворотом скрылось солнце, И вдоль бегущих автотрасс Восходят жёлтые оконца, Неон выходит напоказ. В нервозном свете светофоров По талой вязи сотен шин С бредовым окриком моторов Несётся рой автомашин. А по прожилкам тротуаров Густой, бесформенной толпой Течёт людей уставших лава, Сгущая сумерки собой. Той лаве улица – оправа, Здесь свой царит круговорот: Всё то, что слева, – льётся вправо И точно так – наоборот. А вот уже киоск-напёрсток. Его минуя силуэт, Переплываю перекрёсток, Ведь дал добро зелёный свет. Так, значит, скоро буду дома, Чьи стены долго буду чтить Программа вечера знакома – Чуть отдохну и вновь чертить... И, наконец, со всем покончив, В сон отпустив карандаши, Забудусь с книгой до полнóчи, Чей мир лишь явственней в тиши. |
|
Неужто зиму пережили, Хотя она не умерла… И даже живы старожилы Её тускнеющего зла. Но та их власть – уже не эта, И мягче смотрит ветер норд, Как ждёт обещанного света На площадях больной народ. Да, что-то вдруг переменилось – И сквозь пургу да холода Дохнуло мощное светило Теплом на наши города. И стали дни чуть-чуть длиннее, И тьма уже не так страшна – Ведь шаг за шагом, всё смелее Идёт к нам робкая весна. Не испугается ль сугробов, Не повернёт на полпути? Её приход сквозь боль ознобов, Как хлеб, Господь, благослови. |
|
Здравствуй, март, провозвестник весны! И восторжен твой нрав, и суров… Ты, вторгаясь в студёные сны, Зимней хвори срываешь покров. То раскачиваешь дерева, То в проулках ветрами трубишь... Той игрой насладившись сперва, Ты капелью срываешься с крыш. Ты рисуешь проталин в снегу Голубые извивы лучом, А потом на лету, на бегу Стаю туч разгоняешь плечом. Ты приветствуешь птиц косяки, К старым гнёздам зовя их впотьмах, И весну над разливом реки, Как невесту несёшь на руках... |
|
Я пишу по строгим клеткам, Что стихов ровняют строй, Равнодушною к разметкам, Но порывистой рукой Про весенние обманы, Что в тиши ночной слышны, Про осенние туманы, Что депрессией грешны. И, послушны мне, стекают Чувств и мыслей голоса – То болезненно сникая, То взмывая в небеса... Крупных букв бегущий росчерк, Слов пульсирующих нить – Вряд ли в жизни этот почерк Что-то сможет изменить. Ведь руке моей от Бога Предназначено дерзать, Только в клеточках суровых Чувств порыв – не удержать. И поэтому мой почерк Так неровен, некрасив… Он – мгновений жизни росчерк, Бытия её курсив. |
|
Н. А. Кравцову Через рощу – до трамвая, Два пролёта – институт. Дверь с усильем открывая, Захожу. Я дома тут. Вот бесстрастно, с постаментов Смотрят статуи на всех… Мимо них бегут студенты В мастерские – вниз и вверх. Здесь сошлись азарт с терпеньем – Мир творений и творцов. В буднях вехи обретений Для кистей и для резцов. Здесь порой вскипают споры. Мне же, честно, не до них – Избегая разговоров, Лучше лепит форму штрих. Мне привычней спорить делом, Раз в него я влюблена... Я ему душой и телом, Словом, сутью всей верна. |
|
Забывши о горестях мира, И, в общем, забыв обо всём, Мы с солнцем подарок пломбира По-братски съедаем вдвоём. И сладостна так, и приятна Холодная масса на вкус. И капель ванильные пятна – Большой для пернатых искус. О чудное жизни блаженство, Что тает беспечно во рту! Пленён и мужской род, и женский, Отдав тебе всю детвору. Не знаю, а есть на Олимпе Такой же вот вкусный пломбир? Не зря же ведь солнце, как вымпел, Сияет сейчас на весь мир! |
|
1. ***
Чистые домики, море да пляж... В будничной хронике – робкий мираж, Предположение жизни иной, Как приглашения в мир неземной, Где по ночам оживают пески, Звёздным лучам где, подставив виски, Лунной дорожкой бредёшь по волнам, Мгле понемножку вверяясь и снам, Чтоб с пробуждением думать о том, Кто вдохновеньем наполнил твой дом? |
|
В дюнах, где ветер солёный вечно песками играет, Тянется взгляд к горизонту – тонкой, обманчивой грани. К этой черте безупречной парусник белый стремится, Чтобы, пронзив бесконечность, к берегу вновь возвратиться. Вот он парит безмятежно, ветру крыло подставляя И разгалдевшихся чаек стаю легко обгоняя. Свежести утренней полон, в солнечных брызгах купаясь, Рвётся навстречу он волнам, ласками их опьяняясь. Но растворяется в пене радость крупинками соли – Вздыбилось море от гнева, парус напрягся от боли. Небо с оскалом зловещим сбросило солнце до долу – Так возвращайся, беспечный, к старому дому родному. Только твой берег угрюмый в высохших травах-сединах Встретит тебя молчаливо, вечного «блудного сына». |