|
Художник – и дитя, и грешник, весёлый нищий и святой, мечты ловец, её кудесник, чудак, не понятый толпой. Однако, вспышкой озаренья перелетев через года, вдруг повергает в изумленье… Жаль, слишком поздно иногда. |
|
«Мы будем счастливы, мой друг» Н. Коржавин Опять, уставши друг от друга, мы расстаёмся лишь затем, чтоб снова стать на кромку круга во всей безвыходности тем… Сойдясь в одно, (не это ль счастье?), оставим горечь за бортом, сгорая вместе в прежней страсти, дыша потом по-рыбьи – ртом… Стоят у стен все наши чада, не принятые в «высший свет»… мне дарящие свежесть сада и ныне, и на старость лет… А будем счастливы? Кто знает... Тревожно за судьбу детей… Но вновь с тобой, и вновь сгораем, лишь нет о счастье новостей. |
|
«Держу пари, что я ещё не умер»
О. Э. Мандельштам А я держу пари сама с собою, что навещу Париж, хоть мне судьбою в нём не дано прожить, не вышла карта… Ищу приметы нить к стопам Монмартра… Возможно, встречусь там, в кафешке старой, где полумрак и гам вдыхаем с паром, у столика (его б на слом), за чашкой с грогом – с рыжеволосым чудаком в пальто – с Ван Гогом. Он взгляда не переводя заметит хмуро: Давно как не работал я, как будто умер… |
|
На чистый холст дохнула осень – и закружился листьев рой, и вечереющая просинь твой взгляд наполнила собой. В нём всё: что было и что будет, и то, чего не разгадать... А душу холод не остудит, хотя зимы не миновать... |
|
Жёлтый люблю, словно солнце В редких просветах тревог, Вот они ― кадмий и стронций, Их же любил и Ван Гог. Цветоэнергия света, Силы волшебной его, ― Может, поэтому лето Людям желанней всего? Тюбика два на ладони, Аура их горяча, ― Солнечным вестником в доме Брызжет улыбка луча! Стужи и мрака гонитель, Радости яркий бунтарь! Цвета свечение проникло В яблоки, мёд и янтарь. Жёлтый подсолнух лучистый ― Солнца привет у дорог. Лик его добрый и чистый Тоже люблю, как Ван Гог. |