Жёнам декабристов

Санный след убегал далеко-далеко…
и, целуя, метель, заметала его.
Свет далёкой звезды освещал этот путь,
освящая его сокровенную суть.

А недавно ещё грел домашний очаг,
но теперь – темнота и над пропастью шаг.
Где-то в прошлом, за дымкой, – дворцы и балы,
только сердце нельзя заковать в кандалы… 
 
И красавицы знатные с мрамором плеч
уезжали в Сибирь, чтоб любовь уберечь,
чтобы слово сдержав, облетевшее храм,
что горбушку, судьбу – разделить пополам.

Увозили с собой отсвет прожитых дней,
и сердца подгоняли уставших коней,
верстовые столбы отдавали им честь,
рудники приближая, что добрую весть.

Бородатые ветры качали тайгу,
и встревоженный филин всё ухал «угу»,
и на смену снегам налетала гроза,
только вдаль неотрывно глядели глаза,

принимая, как данность, сибирскую глушь,
не страшась ни острогов, ни строгости стуж,
ни палящего бреда над ширью степей 
в перезвоне церквей, кандалов и цепей,

чтобы песнью пройти сквозь него – наобум,
вызвав шелестом платьев – берёзовый шум.
Травы кланялись в ноги – полынь с лебедой,
сохраняя их след вдоль судьбы над бедой.

И катила их жизни в порогах река,
и летели года, обронив облака…
И, поправив у лба поседевшую прядь,
лишь умея любить, не способны предать,

утверждали в избраннике веру его  
в свет далёкой Звезды и в себя самого.
И душа не могла усомниться на миг,
потому что любовь лишь одна на двоих…

И над нею не властен и времени след – 
есть начало любви, а конца её нет.
И шептала звезда изумлённо в тиши – 
Нет, нельзя сокрушить этой звёздной души.